Сидящий передо мной мужчина тяжело вздохнул и опустил голову. «Вот такая грустная история. Всё я потерял, и теперь не живу, а доживаю. Напишите обо мне в своей газете, чтобы те, кто решил уезжать, хорошенько подумали, прежде, чем сделать это».
Если всё надоело и захотелось перемен…
История, которую поведал Николай (имя изменено), действительно, грустная. Если бы два года назад они с супругой знали, каким роковым образом всё закончится, никогда бы не уехали из Мариуполя. Но, впрочем, всё по порядку…
Скажу сразу, не война, идущая на Донбассе, явилась причиной принятого Николаем и Ириной решения. Военные действия были, скорее поводом, вернее, одним из поводов.
Так сложилось за последние годы, что супруги вдруг осознали, что, собственно, они остались одинокими, хотя и прожили в Мариуполе много лет. Город, в котором Николай родился, и в который Ирина приехала в пятнадцатилетнем возрасте сорок лет назад, был для обоих родным и любимым. Здесь прошла их юность, здесь они встретились друг с другом, здесь родилась их дочь. Интересная работа, дружная семья, уютный дом, дача, друзья - были все составляющие счастливой жизни. И она была по-настоящему счастливой и насыщенной. Месяцы превращались в годы, годы - в десятилетия. Закончила университет дочка, вышла замуж, умерли родители Николая и мама Ирины… Радостные события чередовались с горестными - обычная жизнь, где и того, и другого хватает.
А потом как-то всё больше «загорчило». У зятя в Канаде обнаружились родственники, стали звать молодых к себе. Те подумали-подумали, да и уехали. На то и молодость, чтобы иметь возможность жизнь резко перекроить, всё с нуля начать в далёком краю. И уже там, за океаном, родилась их внучка, которую они никогда живьём не видели - лишь по скайпу и на фото.
Вскоре после этого началась война. Мариуполь заколотило. Кто-то из друзей уехал, кого-то не стало. Всё больше и больше телефонных номеров приходилось вычёркивать.
«Цены растут, тарифы - заоблачные, работы нет, до пенсии ещё далеко. Близких в городе никого не осталось. Вот Ирина моя затосковала и говорит: «Всё надоело, не могу больше. Хочу вернуться на родину, в Ростовскую область. Там друзья детства остались, мы в «Одноклассниках» переписываемся, там меня маленькой помнят». Решили мы уезжать в Россию. Тем более, что юристы нам объяснили, что по месту рождения Ира может получить гражданство по «упрощёнке». Ну, а я - её муж, так что тоже нетрудно будет всё оформить. Наивные мы оказались…», - невесело усмехается Николай.
Семь кругов ада и новая жизнь
Они всё продали - трёхкомнатную квартиру, дачу, старенькую машину. Казалось, что выручили неплохую сумму. Но вскоре выяснилось, что это не так. Во-первых, огромными оказались затраты на переезд. Хоть и немного вещей супруги везли с собой - только самые необходимые.
Первое время жили в станице под Ростовом, тоё самой, где когда-то родилась Ирина. «Остановились у женщины, Ирининой подруги детства, - рассказывает Николай. - Приняли нас неплохо, поставили отметку о регистрации по своему адресу, потому что без регистрации мы не смогли бы начать оформление документов на гражданство. Но надолго оставаться там жить мы не могли. Домик маленький, а в нём, кроме самой подруги, ещё жили её старенькая мама, её сын с женой и маленькой дочкой. Так что, хотя нам никто ничего не говорил, но мы и сами понимали, что злоупотреблять гостеприимством нельзя. Собрались вначале там же, в станице снять у кого-нибудь жильё, но деньги таяли буквально на глазах, и поняли, что так можем всё потратить, и не на что будет собственное жильё покупать. Кстати, что касается того, что там Иру ещё маленькой помнят, так таких людей в той станице осталось совсем мало. Многие уехали в Ростов или ещё куда-нибудь, кто-то умер. А те, кто остался… Встретились, друг на друга посмотрели, поговорили немного, особо то говорить не о чем, да и разошлись - у каждого своя жизнь, свои проблемы. Одно дело в «Одноклассниках» переписываться и совсем другое дело в реальной жизни общаться. Это - разные вещи. Сама станица тоже изменилась, Ира говорила, что не узнать - разрослась, множество больших коттеджей, люди в основном все новые, которые уже приехали туда после того, как Ира с матерью уехали».
В богатой, расположенной вблизи Ростова, станице, цены на дома оказались астрономическими. Супруги быстро поняли, что здесь им купить домик «не светит» и в своих поисках жилья всё дальше и дальше углублялись в глухомань. В конце концов, удалось купить совсем крохотный домик в маленьком хуторке, расположенном вдали от дорог, вдали от райцентра и очень далеко от Ростова. Последнее доставило Николаю и Ирине много неудобств и дополнительных затрат, поскольку в Ростов приходилось ездить часто. Ведь надо было оформлять документы.
«Про это даже вспоминать не хочу, - качает головой мужчина. - Пришлось буквально пройти семь кругов ада. То чиновники нас из кабинета в кабинет отправляют, то какая-нибудь справка неправильно оформлена, то не тот запрос, то не та подпись… А когда дело дошло до медицинских справок, то вообще кошмар начался. То не так, и это не этак. Не такие анализы, не такой врач, не такой бланк… И за всё надо платить, везде - деньги. Наши сбережения, как шагреневая кожа, таяли. Не знаю, может, молодёжь там охотнее принимают, но таких, как мы с Ирой, без пяти минут пенсионеров, никто в России не ждёт».
Это не слухи: украинцев в России не любят
«Нас предупреждали, - говорит Николай грустно, - когда узнали, что мы уезжаем, многие знакомые говорили о том, что в России плохо относятся к приехавшим из Украины. Да мы не особо к этим словам прислушивались. Думали, что это слухи…».
То, что не слухи, они поняли ещё в той станице, где родилась Ирина. «С чего это вы сюда решили приехать? Какая причина-то?» - спрашивали частенько те или другие знакомые. В голосе - лёгкая ехидца. «Ира начинала объяснять, что, мол, родина, что начала тосковать, - рассказывает мужчина. - Кивали вроде понимающе. А в глазах - насмешка. То, как относились к нам и таким же, как мы, чиновники разных уровней в Ростове, без вариантов показывало отношение к украинцам. Некоторые бедолаги из тех, с кем мы в миграционной службе познакомились, не выдержав, всё бросали и возвращались обратно. Как выяснилось, таких глупцов, как мы с Ирой, которые всё, что было, продали, было мало. Людям было куда возвращаться. Но дело в том, что у нас не было никаких сбережений, а затевать такое трудное дело, какое мы с женой затеяли, без средств нельзя. Поэтому нам пришлось всё, что имели, продать, чтобы были деньги на переезд, на оформление документов, на покупку домика».
На новом месте жительства, начав осваиваться в своём новом жилище, супруги вновь с горечью и страхом убедились, что отношение местных жителей негативное. «Мы для них были не просто чужаками, мы приехали из Украины, - поясняет Николай. - К нам не только никто не спешил с приветствиями, но не всегда в ответ здоровались даже. В магазин, бывало, заходишь, и сразу разговоры смолкают, и все глаза отводят. Очень неприятно всё это было. Время шло, а ничего не менялось. И, наконец, мы с Ирой вынуждены были признать, что вот мечта наша, наконец, исполнилась, а мы здесь ещё более одинокие и несчастные, чем были в Мариуполе. И вот тогда-то накатило! Нахлынули воспоминания о нашей мариупольской жизни, о том, что у нас было, как мы могли время проводить, о знакомых, наличие которых мы не ценили. И пришло страшное понимание, что ничего вернуть уже нельзя. Что мы все мосты за собой сожгли. Это, скажу я вам, очень тяжёлое чувство...».
Роковой конец
По российским законам Ира была пенсионеркой и получала минимальную пенсию. Николай же хватался за любую работу - в сезон устраивался в бригаду на полевые работы, в зимнее время сторожевал. «Возле нашего домика был фруктовый сад - вишни, абрикосы, яблоки, - поясняет мужчина. - Немножко запущенный, но мы работали там, не покладая рук, и привели все деревья в порядок. Я купил старый мотоцикл, и мы планировали возить урожай в райцентр на продажу. Но не получилось…».
Несколько местных алкашей повадились забираться вечерами в их садик. Затарившись в магазине, мужики преодолевали ветхий забор и устраивали пьяные посиделки под кронами деревьев. «Дом долгое время пустовал, вот они, видно, и привыкли, что могут в саду без помех сидеть, - говорит Николай. - Я и по-хорошему их просил найти себе другое место, и ругался, и забор со стороны сада новый сделал. Ничего не помогало! Забор они повалили в тот же вечер. Ладно бы они просто сидели, пили, да и всё. Но нет же! Каждая попойка заканчивалась криками, руганью, дракой. Я написал заявление в полицию, но стало только хуже. Участковый их вызвал к себе, не знаю, о чём они там говорили, да только после того они стали угрожать и мне, и Ире. И она не выдержала…».
Однажды вечером Ирине стало плохо. Сильно заболела голова, она прилегла на постель и почти сразу потеряла сознание. Инсульт. Пока дозвонились в райцентр, пока приехала «скорая помощь»… Не спасли.
«Так я всё потерял, - горько заключает мужчина. - Дочка звонит часто, но она за тридевять земель находится. Возвращаться они не собираются, к себе не зовут. Да я бы и не поехал. Хватит уже, отъездился. Живу на даче у знакомых, бесплатно, заодно дачу сторожу. Говорят, что я им очень помогаю, они могут теперь не волноваться, что воры залезут. Квартиру свою они собираются сдавать, а сами планируют уехать в Крым, надеются, что у них получится там остаться. Мои слова всерьёз не воспринимают, считают, что мне просто не повезло. Но я всё равно им постоянно твержу: «Не уезжайте! Нигде вы не нужны…».
Записала Марина ЛИТВИНОВА.
